Славой Жижек "О насилии", перевод Артема Смирнова и Екатерины Ляминой, Европа, 2010
Как это обычно водится у Жижека, его резвая мысль уходит вроде бы очень далеко от первоначально заявленной основной темы, описывает причудливые зигзаги, совершает остроумные кульбиты, так, что в итоге предмет, названный в заглавии, казалось бы, совсем пропадает из вида. В самом деле, ну сколько, например, в его работе "Тринадцать опытов о Ленине" собственно Ленина? С этой книгой похожая история, однако, затрагивая бездну тем (навскидку: толерантность, мастурбация, атеизм, арабо-израильский конфликт, катастрофа в Новом Орлеане, скандал с карикатурами на пророка Мухаммеда, фильмы "Таксист" и "Апокалипсис сегодня"), словенский интеллектуал увязывает все это и многое другое между собой и с темой насилия во всех его многообразных формах.
Собственно обилие видов, обличий и масок, в которых, по Жижеку, насилие являет (или скрывает) себя в современной цивилизации, уже само по себе способствует охвату огромного количества самых разных предметов исследования.
Куда ни ткни — везде насилие, редко прямое, чаще — опосредованное, скрытое, замаскированное, либо его последствия.
Как и положено левому интеллектуалу-разоблачителю, к тому же психоаналитику, словенец неустанно срывает все и всяческие маски. "Врешь, не уйдешь". Мир лежит во зле, и кто, как не кумир антиглобалистов, один из небольшого числа настоящих, кроваво-красных современных левых, числимый многими в "экстремистах" ("левый фашизм" — называется это у представителей западного интеллектуального мейнстрима, умеренного, как и всякий мейнстрим), сможет подробно рассказать о том, насколько порочно, лживо и пронизано насилием существующее общественное устройство.
Центральная мысль книги — разграничение двух принципиально разных видов насилия:
субъективного, то есть зримого, прямого и всегда имеющего конкретного автора, виновника, и насилия системного, которое выступает не как нарушение, отклонение от нормы, преступление, а, наоборот, служит для поддержания существующего порядка вещей.
Вот как сам автор подытоживает результаты своих изысканий в эпилоге книги: "Мы прошли путь от отрицания ложного антинасилия к утверждению насилия освободительного. Мы начали с лицемерия тех, кто, борясь с субъективным насилием, творит насилие системное, порождающее столь ненавистные им явления".
Жижек резко критикую лево-либеральное обыкновение мелодраматически закатывать глаза, картинно подать в обморок и вообще устраивать "гуманитарные" истерики по поводу любого насилия, насилия как такового. "…Открытые проклятия в адрес насилия, — пишет он, — утверждения, что оно "дурно" — это идеологическая операция… мистификация, при помощи которой, в частности, удается маскировать базовые формы социального насилия". Эти построения он увенчивает апологией освободительного, или "божественного" насилия, концепцию которого сформулировал Вальтер Беньямин.
При этом, касаясь того вида насилия, который, казалось бы, является главным претендентом на звание этого самого освободительного насилия, — исламского терроризма, Славой Жижек не поддерживает его и критически анализирует исламский фундаментализм. Впрочем, жертвы 11 сентября и других терактов в странах первого мира также не вызывают у него никакого сочувствия. "Чума на оба ваших дома", — говорит он по адресу западного либерализма и радикального ислама.
Что раздражает в Жижеке, так это его неопределенность, неконкретность. Он является интеллектуальной "звездой" вот уже не менее 10 лет, но
мы до сих пор не можем сказать, что существуют такие вещи, как "дискурс Жижека" или "идеология Жижека".
И хотя он один из тех немногих современных левых, которые не боятся слова "идеология" (и одного этого уже достаточно, чтобы сторонники всего умеренного, белого и пушистого записали его в "левые фашисты"), он до сих пор остается в первую очередь комментатором, аналитиком и интерпретатором в точном соответствии со своей первой и основной специальностью — Жижек возглавляет Общество теоретического психоанализа в Любляне. Один из его оппонентов говорит о том, что "на краю академической среды вновь слышатся левофашистские перешептывания", и словенец, предполагает, что речь идет о нем. "Перешептывания" — это очень точно по отношению к Жижеку. Вокруг да около…
И напоследок можно поразмыслить над вопросом: а зачем, собственно, "Европа" прокремлевского Глеба Павловского издает все эти книги, книги новых и не очень новых левых, книги западных авторов, которые беспощадно критикуют Запад и которых, как, например, Зигмунта Баумана, для простоты принято записывать в анти- или альтерглобалисты?
Здесь уместно вспомнить скандал, который был вызван попыткой Павловского и его команды привезти в Россию на какое-то интеллектуальное тусовище французского леворадикального мыслителя Алена Бадью. Тогда отечественные троцкисты вовремя предупредили мэтра, с кем он связывается, и француз избежал неловкой ситуации. А вот Жижек в аналогичной ситуации попался-таки в сети, расставленные ФЭПом.
Цель этих заигрываний российских "экспертократов", находящихся на казенном содержании, с зарубежными левыми философами очевидна —
использовать именитых иностранцев для легитимизации и придания большей респектабельности существующей в России власти в глазах западного образованного слоя.
"Вы думаете, у нас тут мрак, грязь и удушение свобод? А мы-то — люди передовых взглядов, не чуждые самых что ни на есть прогрессивных веяний". Однако такая подоплека не отменяет того факта, что "Европа" издает временами действительно интересные и глубокие книги, такие как эта.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
