Российская внешняя политика представляет собой беспорядочный набор импульсивных и безапелляционных претензий в адрес других участников мирового политэкономического процесса, которые сопровождаются немедленными обидами на отказ эти претензии удовлетворить.
Полтора века тому назад, потерпев позорное поражение в спровоцированной Николаем I Крымской войне, Россия ощутимо снизила свою активность на европейской политической сцене. В Европе это было интерпретировано как признак того, что Россия "дуется" на победителей – Англию, Францию и их союзников в Крымской войне.
Именно тогда князь Горчаков, ведавший российской внешней политикой, и сформулировал в одной из циркулярных нот свою знаменитую фразу: "La Russie ne boude pas – elle se recueille". В точном переводе с французского она так и звучит: "Россия не дуется – она сосредотачивается".
А для большей точности добавим, что французский глагол "se recueillir" переводится еще и как "размышлять".
Ценность этой формулы заключается вовсе не в том, что князь Горчаков с ее помощью дал, дескать, "показательный отлуп" всем недоброжелателям России. А в том, что она с абсолютной адекватностью отражала процессы, реально происходившие в России уже при Александре II. Россия действительно сосредоточилась и размышляла для того, чтобы без истерик, без стенаний, без обличений в адрес "вражеского окружения" извлечь уроки из поражения в Крымской войне, которая выявила не только ужасающую техническую отсталость российской армии, но прежде всего многовековую отсталость самого российского общества, застрявшего в патриархальном феодализме. Именно в эти годы и была начата модернизация российской армии, а главное – освободительная реформа Александра II.
То спокойное достоинство, с которым князь Горчаков, да и вся политическая элита России, не только пережили унизительный эпизод Крымской войны, но и сделали из него рациональные выводы, может объясняться прежде всего тем обстоятельством, что они не испытывали никакого комплекса неполноценности по отношению к другим игрокам на европейской политической сцене. Будучи полностью вовлеченными в европейскую культуру – от этикета и блестящего владения языками до личных связей и образа мыслей, они чувствовали себя полноправными участниками политических процессов на континенте, где обиды, капризы, жалобы и грубость считались проявлением дурного тона.
По сравнению с политической плеядой тех времен наша сегодняшняя элита, включая руководителей государства, ведет себя на международной арене как чеховский провинциальный телеграфист, которому шальные деньги открыли доступ в петербургское высшее общество и который вращается там в постоянной готовности обидеться на всех завсегдатаев светского салона из-за их недостаточного, на его взгляд, внимания к нему и очевидного их нежелания мириться с его далеко не светскими манерами. Между тем сегодняшнее состояние нашей страны и ее положение во внешнем мире (при всех переменах, произошедших за полтора века) ничем не лучше (если не хуже) периода, который переживала Россия после Крымской войны.
А вот наша внешняя политика не имеет ничего общего со спокойной и глубокой паузой князя Горчакова. Она представляет собой беспорядочный набор импульсивных и безапелляционных претензий в адрес других участников мирового политэкономического процесса, которые сопровождаются немедленными обидами на отказ эти претензии удовлетворить.
В последнее время внешняя политика Москвы приобрела даже устойчивое мимическое выражение: наморщенный лоб, высоко поднятые брови, сурово сжатый рот и немигающий взгляд. С этим обиженным выражением лица мы грозим Украине, наказываем Грузию, обижаемся на "фальсификаторов истории", на инициаторов газопровода "Набукко" – на всех, кто отказывается признавать величие России, а также ее естественное право управлять своими исконными имперскими территориями. Та же незатейливая мимика сопровождает наши обиды на несовершенство американской экономики, на сугубо антироссийскую предвзятость Европейского суда по правам человека, на попытки недругов России очернить память об "эффективном менеджере" всех времен и народов и даже на собственное подсознательное понимание несостоятельности претензий Москвы на роль "мирового полюса".
Мы с почти маниакальной скрупулезностью фиксируем любой факт, любое высказывание, любую публикацию, которые кажутся нам недостаточно соответствующими нашим собственным химерам о величии России и о ее безупречности.
Именно поэтому наше поведение на международной арене сводится к тому, что мы постоянно и мстительно огрызаемся на тех, кого считаем своими обидчиками.
Западные аналитики, добросовестно пытающиеся разобраться в причинах гипертрофированной обидчивости россиян, с недоверчивым изумлением вынуждены констатировать, что мотивация последних сводится к одержимости некоей моноидеей, не отвечающей ни реальному состоянию, ни реальным возможностям России. Газета The Wall Street Journal расшифровывает эту моноидею так: "Россия жаждет называться "великой державой". И это, подчеркивает газета, в обстоятельствах, когда "влияние России на мировую ситуацию заключается не в ее экономической силе или культурном авторитете, а в ее уникальном геополитическом расположении, которое страна буквально эксплуатирует". Поэтому самый простой для России способ почувствовать свое величие – это сказать "нет" общепризнанной "супердержаве" – США, констатирует газета.
Чем мы, собственно говоря, и занимаемся в тех пор, как "встали с колен".
Квинтэссенция коллективного кредо российского руководства и российского общества исчерпывающе сформулирована в следующих двух дословно цитируемых (за исключением орфографии, разумеется) репликах читателей Газеты.Ru и слушателей "Эха Москвы".
"Игра с современной историей выгодна некоей кучке "шакалов", которые пытаются обвинить Россию и ее народ, дабы они почувствовали себя виноватыми и отдали себя на растерзание кучке империалистов, жаждущих наживы, – кстати, тоже абсолютно не думающих о благе человека!" Отметим эту трогательно-фрейдистскую оговорку – "тоже", которая относится, конечно же, к российской реальности.
А вот вторая реплика: "Великая страна – это не та страна, где чисто метут улицы, где удобно жить, где соблюдают законы, где все сыты, обуты, одеты и имеют автомобили, а это та страна, которая распоряжается другими странами и влияет на их судьбы".
Поэтому стоит ли удивляться, что мы истерически реагируем на пусть и по-деревенски бестактное, но, по сути, справедливое высказывание вице-президента США Джо Байдена о "падении численности населения России" и о ее "чахнущей экономике", но сами походя раздаем смачные плевки в адрес всего мирового сообщества.
Как, например, тот, который с мстительным удовольствием позволил себе наиболее красноречивый из дуумвиров: "Сегодня немногие участники международного общения пользуются суверенитетом в полном смысле слова. Все, находясь под давлением одной супердержавы — США, исполняют ее политическую волю, не вникая и не желая вникать в суть происходящих событий". Это мы так глубоко обиделись на все страны мира (кроме, разумеется, Никарагуа) за нежелание признать независимость Абхазии и Южной Осетии, что обозвали их вассалами Соединенных Штатов. Короче говоря, вся "международная рота" шагает не в ногу, и только лишь один подполковник шагает в ногу.
Кстати, этот раздраженный навет на "участников международного общения" был опровергнут реальностью буквально спустя несколько дней, когда "германские вассалы США" отказались от предложения General Motors продать Opel группе Magna при условии, что в консорциуме не будет российского "Сбербанка" и "Группы ГАЗ".
Не поэтому ли та же The Wall Street Journal осторожно предлагает использовать в отношениях с Россией методы, которые можно отнести к психотерапевтическим? В особенности, пишет газета, "нужно избегать любых действий, которые Россия может принять за "военное окружение" страны. Ее правительство и граждане считают НАТО враждебной организацией. Поэтому мы не должны забывать об обидчивости российских властей, когда пытаемся разместить западные военные объекты вблизи границ России".
Это очень разумная, но, боюсь, запоздалая рекомендация. "Попытки США размещать западные военные объекты вблизи границ России", да и не только России, изначально не имели никакого рационального мотива и были анахроничным проявлением комплекса самоуверенного могущества и собственной непогрешимости. Американцы спохватились лишь тогда, когда на периферии их геополитических забот возникла "державная обидчивость" России, постоянно готовой ввязаться в новую холодную войну, что называется, на ровном месте.
Можно сделать осторожное предположение, что публикация влиятельной американской газеты отражает пока еще не сформулированные официально намерения Барака Обамы отказаться от размещения системы ПРО в Польше и Чехии. Будем надеяться, что это произойдет. Но в таком случае останется вопрос: достаточно ли будет такого лояльного демарша со стороны Вашингтона хотя бы для того, чтобы в России для начала перестали нести бред, скажем, о "нелегитимности" украинской независимости или о карах, которые ждут всякого, кто усомнится в благотворных последствиях пакта Молотова-Риббентропа? И достаточно ли этого будет, чтобы вместо бессмысленных геополитических истерик Россия действительно "сосредоточилась в размышлении" над своими реальными проблемами и нуждами и занялась своим обустройством, без которого она не сможет вновь обрести свое подлинное и заслуженное величие?
Впрочем, это предположение относится, пожалуй, к области мечтаний. Поскольку возможный компромисс со стороны Соединенных Штатов будет нами воспринят, скорее всего, как свидетельство эффективности нашей "державной обидчивости". Так что "дуться" на Запад мы вряд ли перестанем.
А ведь пора бы уж вспомнить, что на обиженных воду возят…
Статья опубликована на сайте Газета.Ru
